12 апреля 2022
Калахãри

я записала тебе несколько ответов
и стерла их все.
многие голоса говорили во мне,
я смотрела на реки, текущие в темной, каменной глубине,
знающие, что есть конец и начало
каждой эпохе, даже той, что от края до края сферы
распростерла свои крыла, прорезав сердца навылет.
и все же пока последнее не остынет,
мне все еще кажется, что есть смысл сидеть на коленях пред ним.

ты знаешь не хуже меня, что сияние видно
лишь взглядом любви —
поди-ка его разведай, выкопай, отряхни,
сейсмограф сбоит в дребезжащих полях Земли…
господи боже, мои перчатки в пыли, в мокроте, в крови —
это роды вещей, неизвестных в освоенной ойкумене,
и кто-то кричит: хорош о любви, говори о деле!
нужен план, как нам выйти из этой тьмы!

я обнимаю любое мы
своим сердцем в тебе я верю.

верю-верю всякому зверю,
человеку же погожу.
ухо к межреберью приложу:
что там бьется в молчащем теле?
что там бьется в кричащем теле?
в теле, что идет убивать?

раздетый иванушка обнимает мать…
ей ли, боже, ему ли до мнений?

мне хотелось бы в месте, где нет отражений
рядом с тобою встать —
давай же найдем такое.
вот сердце, пульсирующее, живое —
ему только доверять.
и если сезон навигации обернется вспять,
по высохшим рекам босыми ногами шагать —
пустыне ясна наука.
снимай со штурвала ладонь, бери руку
идущего рядом с тобой
под нерасчетливой водородно-гелиевой звездой,
прислушайся к звуку
ваших общих шагов, измеряющих температурные перепады —
то жизнь утверждает жизнь

пусть лебедь исчезнувший камнем падает — ввысь
я запретила себе не верить
я запретила себе остыть —
горькую реку, живую реку до конца пить
всем жадным хрустальным телом
раскинутым полотном, вытянутым в нить
от того, чего нет
до того, что не будет

в этой книге наших имен и судеб
хватает страниц
для дыханий
для песен
для лиц
связанных
в междустрочьи
весну закликают крики чаячьи и сорочьи
не узнавая границ
не принимая границ
улиц
сукровиц
гаубиц
распростертых в огне столиц
молчания душной ночи
пиши мне, прошу.
я узнáю твой почерк
и тоже
напишу