1 июля 2021
Калахãри

цвета осоки, срезанной на берегу —
небо, увидевшее занесенный нож.

в двух сантиметрах над гладью воды рябь —
неназываем цвет воздуха, почуявший трепет ее и дрожь…

какого цвета зрение, вдруг ощутившее себя не единственным каналом надежной связи с подкорковым веществом?
я не знаю, какого, но ясно слышу опьяняющее торжество,
знаешь, как птицы перекликаются в предрассветной прозрачности и тишине
пиупиу! твой голос, твой звук ясно слышен мне! отвечаю!
дуновением воздуха
поворотом пера
изменяющим траекторию ветра едва ощутимым
движеньем крыла
она поет так, как будто пунктирами намечая
тропу, по которой солнце через ровно пятнадцать минут выйдет на путь к упругой ассимптоте нарождающегося утрá…

вот цвет этого воздуха
того самого места, в котором встречается он с плотностью
и густотой трав
растущих в него
живущих в него —
криком тимьяна
тошнотворной сладостью коровяка,
острием полыни, таким чтоб наверняка —
лаской
тоской
ошеломительной тишиной
того сорта, что ясно дает понять:
возражать нет смысла.

какого цвета волна, что в той тишине зависла
на трети пути между открытым ртом и открытым ухом?
я знаю, как ты можешь быть красотой
как ты можешь быть звуком,
как будто бы созданным
специально, по точному образу
того самого единственного в мире голоса,
что должен сейчас прорасти, расцвести, прозвучать…

как бог научился так точно тобой молчать?

.

а еще я думаю
о драгоценности
этих последних июньских дней,
когда смерть — еще зернышко под тысячей тюфяков,
перинок и простыней,
но та, что не спит, уже чует ее белоснежным боком,
пульсирующим животом…
береза, осока и мушмула истекают соком,
мы слизываем с ладоней сияющее вещество,
мы провода под искрящимся, звонким током —
быть человеком на этой земле, господи, каково!..
в ладонях моих вопрос,
на который не будет ответа.
но ты — все же попробуй.
как жить на земле человеком и по-честному, всей полнотой своей встретить и выдержать это?