19 сентября 2021
Калахãри
эта осень сплетает меня в ожерелье тугое — попробуй запрекословь!
вот из одной бусины хлещет кровь, следующая развалилась,
рассыпалась в мелкую пыль и порох, взрыв! — тысяча солнц сияют вместо следующей за ней, алмазной твердости гранями сверкает другая, истекает октябрьским арбузным соком пятидесятая по счету, на сто востьмой
остаюсь со ртом, отверстым в тишине.
( )
в тишине, в соке, в слюне, в вине,
подмерзающих,
предвкушающих скорую льдистость.
предвкушающеих скорую смерть.
следующую из всех отпущенных мне.
моя осень звучит как аккордеон, под тонкими пальцами богомольца, шута, творца основы иных миров,
моя осень зовет вознестись до высот, где граница между способностью сделать вдох и разрывом легких – но как же красиво, тай-тай, вылетай — за экзосферный край!
и не забудь вернуться
пожалуйста, не забывай проснуться, в момент когда кажутся миражами силуэты разреженных птичьих стай — это правда.
это все правда. юг — это всего лишь имя для крепко сплетенных рук, знающих температуру солнца.
знающих температуру горящих губ,
тысячу лет не слышавших запаха влаги.
ты знаешь, сейчас я живу в Овраге, и это лучший
из всех миров. моя осень зовет звоном трамвая,
пьяною густотой слов, зовет снова быть той,
о которой я ни черта не знаю. моя осень в распахнутый зрачок заливается солнечным золотом. моя осень ловит меня в сачок.
и отпускает на вздох.
ох.
это пропахший шафраном мой пряный осенний выдох…
мой тонкий прохладный вдох…
расскажи мне теперь про мясо своих основ?
расскажи мне о том подводном, чего без света твоих слов
я между темными телами поющих в груди китов —
и с сороковой попытки не распознаю?
Калахãри
эта осень сплетает меня в ожерелье тугое — попробуй запрекословь!
вот из одной бусины хлещет кровь, следующая развалилась,
рассыпалась в мелкую пыль и порох, взрыв! — тысяча солнц сияют вместо следующей за ней, алмазной твердости гранями сверкает другая, истекает октябрьским арбузным соком пятидесятая по счету, на сто востьмой
остаюсь со ртом, отверстым в тишине.
( )
в тишине, в соке, в слюне, в вине,
подмерзающих,
предвкушающих скорую льдистость.
предвкушающеих скорую смерть.
следующую из всех отпущенных мне.
моя осень звучит как аккордеон, под тонкими пальцами богомольца, шута, творца основы иных миров,
моя осень зовет вознестись до высот, где граница между способностью сделать вдох и разрывом легких – но как же красиво, тай-тай, вылетай — за экзосферный край!
и не забудь вернуться
пожалуйста, не забывай проснуться, в момент когда кажутся миражами силуэты разреженных птичьих стай — это правда.
это все правда. юг — это всего лишь имя для крепко сплетенных рук, знающих температуру солнца.
знающих температуру горящих губ,
тысячу лет не слышавших запаха влаги.
ты знаешь, сейчас я живу в Овраге, и это лучший
из всех миров. моя осень зовет звоном трамвая,
пьяною густотой слов, зовет снова быть той,
о которой я ни черта не знаю. моя осень в распахнутый зрачок заливается солнечным золотом. моя осень ловит меня в сачок.
и отпускает на вздох.
ох.
это пропахший шафраном мой пряный осенний выдох…
мой тонкий прохладный вдох…
расскажи мне теперь про мясо своих основ?
расскажи мне о том подводном, чего без света твоих слов
я между темными телами поющих в груди китов —
и с сороковой попытки не распознаю?
